Литературно-музыкальная композиция "На фоне Пушкина" Т. Раздорожной по произведениям об Александре Сергеевиче Пушкине

Литературно-музыкальная композиция Т. Раздорожной по произведениям об А. С. Пушкине

На фоне Пушкина

Девушки:
Лида/Настя
Кристина/Даша
Соня К./Юля
Полина/Варя
Соня С./Вероника
Ярослава/Анжелика
Арина

Юноши:
Паша
Миша/Максим В.
Ярослав/Максим Ю.
Артем

Булат Окуджава
НА ФОНЕ ПУШКИНА

Арина, Миша/Максим В., Кристина/Даша выход из-за задника.

На фоне Пушкина снимается семейство.
Фотограф щелкает, и птичка вылетает.
Фотограф щелкает. Но вот что интересно:
на фоне Пушкина! И птичка вылетает.

Выход с боков Ярослава/Анжелика,Паша

Все счеты кончены, и кончены все споры.
Тверская улица течет, куда не знает.
Какие женщины на нас кидают взоры
и улыбаются, и птичка вылетает.

Булат Окуджава
СЧАСТЛИВЧИК

Кристина/Даша
Александру Сергеичу хорошо!
Ему прекрасно!
Гудит мельничное колесо,
боль угасла,

Соня С. / Вероника
баба щурится из избы,
в небе — жаворонки,
только десять минут езды
до ближней ярмарки.

Кристина/Даша
У него ремесло первый сорт
и перо остро.
Он губаст и учен как черт,
и все ему просто:

Соня С. / Вероника
жил в Одессе, бывал в Крыму,
ездил в карете,
деньги в долг давали ему
до самой смерти.

Кристина/Даша
Очень вежливы и тихи,
делами замученные,
жандармы его стихи
на память заучивали!

Соня С. / Вероника
Даже царь приглашал его в дом,
желая при этом
потрепаться о том о сем
с таким поэтом.

Кристина/Даша
Он красивых женщин любил
любовью не чинной,
и даже убит он был
красивым мужчиной.

Соня С. / Вероника
Он умел бумагу марать
под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Черной речки.

Давид Самойлов
ДОМ – МУЗЕЙ

Ярослав/Максим Ю. (из гримёрки)

Заходите, пожалуйста. Это
Стол поэта. Кушетка поэта.
Книжный шкаф. Умывальник. Кровать.
Это штора — окно прикрывать.
Вот любимое кресло. Покойный
Был ценителем жизни спокойной.
Это вот безымянный портрет.
Здесь поэту четырнадцать лет.
Почему-то он сделан брюнетом.
(Все ученые спорят об этом.)
Вот позднейший портрет — удалой.
Он писал тогда оду «Долой»
И был сослан за это в Калугу.
Вот сюртук его с рваной полой —
След дуэли. Пейзаж «Под скалой».
Вот начало «Послания к другу».
Вот письмо: «Припадаю к стопам…»
Вот ответ: «Разрешаю вернуться…»
Вот поэта любимое блюдце,
А вот это любимый стакан.
Завитушки и пробы пера.
Варианты поэмы «Ура!»
И гравюра: «Врученье медали».
Повидали? Отправимся дале.
Годы странствий. Венеция. Рим.
Дневники. Замечанья. Тетрадки.
Вот блестящий ответ на нападки
И статья «Почему мы дурим».
Вы устали? Уж скоро конец.
Вот поэта лавровый венец —
Им он был удостоен в Тулузе.
Этот выцветший дагерротип —
Лысый, старенький, в бархатной блузе
Был последним. Потом он погиб.
Здесь он умер. На том канапе,
Перед тем прошептал изреченье
Непонятное: «Хочется пе…»
То ли песен. А то ли печенья?
Кто узнает, чего он хотел,
Этот старый поэт перед гробом!
Смерть поэта — последний раздел.
Не толпитесь перед гардеробом!

Сергей Довлатов
ЗАПОВЕДНИК
(1 часть)

Паша
Наконец я отважился приступить к работе. Мне досталась группа туристов из Прибалтики. Это были сдержанные, дисциплинированные люди. Удовлетворенно слушали, вопросов не задавали. Воспитанные, что ни скажи, кивают и улыбаются. Если задают вопросы, то, как говорится, по хозяйству.

Артем
Сколько было у Пушкина крепостных?

Соня К./Юля
Какой доход приносило Михайловское?

Кристина/Даша
Во что обошелся ремонт господского дома?

Паша
Кавказцы ведут себя иначе. Они вообще не слушают. Беседуют между собой и хохочут. По дороге в Тригорское любовно смотрят на овец. Очевидно, различают в них потенциальный шашлык. Если задают вопросы, то совершенно неожиданные. Например…

Артем
- Из-за чего была дуэль у Пушкина с Лермонтовым?

Паша
Что касается соотечественников, то их необходимо дифференцировать. Работягам излагать коротко и просто. К служащим быть повнимательнее. Среди них попадаются весьма эрудированные.
Готовясь к туристскому вояжу, интеллигент штудирует пособия. Какой-нибудь третьестепенный факт западает ему в душу. Момент отдаленного родства, курьезная выходка, реплика, случай. На третий день работы женщина в очках спросила меня…

Полина/Варя
Когда родился Бенкендорф?

Паша
Году в семидесятом, – ответил я. В допущенной мною инверсии звучала неуверенность.

Полина/Варя
А точнее?

Паша
К сожалению, – говорю, – забыл… Зачем, думаю, я лгу? Сказать бы честно: «А пес его знает!» … Не такая уж великая радость – появление на свет Бенкендорфа.

Полина/Варя
Александр Христофорович Бенкендорф родился в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году. Причем в июне…

Паша за ручку провожает ее в зал.

Паша
С этой минуты женщина не переставала иронически улыбаться. Так, словно мое равнодушие к Бенкендорфу говорило о полной духовной нищете…

Б. Ахмадуллина
ОТРЫВОК ИЗ МАЛЕНЬКОЙ ПОЭМЫ О ПУШКИНЕ

Арина (объявляет название)
Каков? — Таков: как в Африке, курчав
и рус, как здесь, где вы и я, где север.
Когда влюблен — опасен, зол в речах.
Когда весна — хмур, нездоров, рассеян.
Ужасен, если оскорблен. Ревнив.
Рожден в Москве. Истоки крови — родом
из чуждых пекл, где закипает Нил.
Пульс — бешеный. Куда там нильским водам!

Соня К./Юля
Гневить не следует: настигнет и убьет.
Когда разгневан — страшно смугл и бледен.
Когда железом ранен в жизнь, в живот -
не стонет, не страшится, кротко бредит.
В глазах — та странность, что белок белей,
чем нужно для зрачка, который светел.
Негр ремесла, а рыщет вдоль аллей,
как вольный франт.

Лида/Настя
Вот так ее и встретил
в пустой аллее. Какова она?
Божественна! Он смотрит (злой, опасный).
Собаньская (Ржевусской рождена,
но рано вышла замуж, муж — Собаньский,
бесхитростен, ничем не знаменит,
тих, неказист и надобен для виду.
Его собой затмить и заменить
со временем случится графу Витту.
Об этом после).

Соня С. /Вероника
Двадцать третий год.
Одесса. Разом — ссылка и свобода.
Раб, обезумев, так бывает горд,
как он. Ему — двадцать четыре года.
Звать — Каролиной. О, из чаровниц!
В ней все темно и сильно, как в природе.
Но вот письма французский черновик
в моем, почти дословном, переводе.

Миша/Максим В.
Я не хочу Вас оскорбить письмом.
Я глуп (зачеркнуто)… Я так неловок
(зачеркнуто)… Кокетство Вам к лицу
Не молод я (зачеркнуто)… Я молод,
но Ваш отъезд к печальному концу
судьбы приравниваю.
Сердцу тесно
(зачеркнуто)… Кокетство Вам к лицу
(зачеркнуто)… Вам не к лицу кокетство.
Когда я вижу Вас, я всякий раз
смешон, подавлен, неумен, но верьте
тому, что я (зачеркнуто)… что Вас,
о, как я Вас

Вместе
(зачеркнуто навеки) …

Девушки в зал, Миша/Максим В. в центре на стул.

Давид Самойлов
БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ

Соня К./Юля
Везде холера, всюду карантины,
И отпущенья вскорости не жди.
А перед ним пространные картины
И в скудных окнах долгие дожди.
Но почему-то сны его воздушны,
И словно в детстве — бормотанье, вздор.
И почему-то рифмы простодушны,
И мысль ему любая не в укор.

Кристина/Даша
Какая мудрость в каждом сочлененье
Согласной с гласной! Есть ли в том корысть!
И кто придумал это сочиненье!
Какая это радость — перья грызть!
Быть, хоть ненадолго, с собой в согласье
И поражаться своему уму!

Миша/Максим В.
Кому б прочесть — Анисье иль Настасье?

Кристина/Даша
Ей-богу, Пушкин, все равно кому!

Соня К./Юля
И за полночь пиши, и спи за полдень,
И будь счастлив, и бормочи во сне!

Кристина/Даша
Благодаренье богу — ты свободен —
В России,

Соня К./Юля
в Болдине,

Миша/Максим В.
в карантине…

Майя Борисова
ДОМ ОСИПОВЫХ В ТРИГОРСКОМ

Ярослава/Анжелика
Я - их сестра.
Четвёртая. Меньшая.
Нет про меня ни книжек, ни брошюр.
Я непоседа. Горничным мешаю.
Я целый день по комнатам брожу.
Я жду, когда закат нальётся соком
И все мои тревоги исцелит...
Тогда-то и мелькнёт в провалах окон
Его смешной начищенный цилиндр.

Лида/Настя
С коня - на землю...
И шаги...
И пенье
Дверных петель...
Смущённа и горда,
Не сёстры - я,
Я пробегаю первой
Сквозь двери, сквозь сомнения, сквозь года.
Не сёстры - я здесь правлю и царую.
Когда меня он
(в шутку, не всерьёз)
Берёт за плечи, тормошит, целует.
-У, - говорит, - какой холодный нос!

Ярослава/Анжелика
Как мяч взлетает мой счастливый хохот...
Я за руку тащу его - скорей!
Покуда неживой музейный холод
Нас не настиг внезапно у дверей,
Пока там время затевает козни,
Скорее, Пушкин!
Теплится камин
И вкрадчиво вздыхают клавикорды
Под пальцами красавицы Алин.

Лида/Настя
Как он влюблён в сестёр...

Ярослава/Анжелика
Он тает, тает
От их улыбок, рюшей и колец...

Лида/Настя
А я сижу тишком.
Я подрастаю.

Ярослава/Анжелика
Нам до любви ещё сто тридцать лет.

Лида/Настя
Ещё слова мои лежат под спудом,
Погружены в колодезную тьму.
Они потом, потом к губам подступят
И сами приведут меня к нему

Сергей Довлатов
ЗАПОВЕДНИК
(2 часть)

Артем
Итак, я благополучно рассказал о первой ссылке. Затем о второй. Перебираюсь в комнату Арины Родионовны… «Единственным по-настоящему близким человеком оказалась крепостная няня…» Все, как положено… «…Была одновременно – снисходительна и ворчлива, простодушно религиозна и чрезвычайно деловита…». «Предлагали вольную – отказалась…» И наконец: – Поэт то и дело обращался к няне в стихах. Всем известны такие, например, задушевные строки…
Ты еще жива, моя старушка,
Жив и я, привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой…
Я обмер. Сейчас кто-нибудь выкрикнет:

Соня С./Вероника
- Безумец и невежда! Это же Есенин – «Письмо к матери» …

Все встают, смотрят на Экскурсовода.

Артем
Я продолжал декламировать, лихорадочно соображая: «Да, товарищи, вы совершенно правы. Конечно же, это Есенин. И действительно – «Письмо к матери». Но как близка, заметьте, интонация Пушкина лирике Сергея Есенина! Как органично реализуются в поэтике Есенина…»
Я ждал бури. Все молчали. Лица были взволнованны и строги. Лишь один пожилой турист со значением выговорил:

Паша
- Да, были люди…

Все благодарят Экскурсовода, Соня К./Юля уносят стул.

Андрей Дементьев
ВСТРЕЧА ПУШКИНА С АННОЙ КЕРН

Арина
А было это в день приезда.
С ней говорил какой-то князь.
«О боже! Как она прелестна!» —
Подумал Пушкин, наклонясь.

Она ничуть не оробела.
А он нахлынувший восторг
Переводил в слова несмело.
И вдруг нахмурился.
И смолк.

Она, не подавая вида,
К нему рванулась всей душой,
Как будто впрямь была повинна
В его задумчивости той.

— Что сочиняете вы ныне?
Чем, Пушкин, поразите нас? –

Ярослав/Максим Ю.
А он — как пилигрим в пустыне —
Шел к роднику далеких глаз.
Ему хотелось ей в ладони
Уткнуться. И смирить свой пыл.
— Что сочиняю?
Я… не помню.
Увидел вас —
И все забыл.

Арина
Она взглянула тихо, строго.
И грустный шепот, словно крик:
— Зачем вы так? Ну, ради Бога!
Не омрачайте этот миг…

Ярослав/Максим Ю.
Ничто любви не предвещало.
Полуулыбка. Полувзгляд.
Но мы-то знаем —
Здесь начало
Тех строк,
Что нас потом пленят.

Арина
Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Ярослав/Максим Ю.
И он смотрел завороженно
Вслед уходившей красоте.
А чьи-то дочери и жены
Кружились в гулкой пустоте.

Проходка девушек, Полина/Варя и Максим В./Миша уводят героев.
Соня К./Юля встают за штору

Николай Доризо
НАТАЛЬЯ ПУШКИНА

Лида/Настя
Как девочка, тонка, бледна,
Едва достигнув совершеннолетья,
В день свадьбы знала ли она,
Что вышла замуж за бессмертье?

Что сохранится на века
Там, за супружеским порогом,
Все то, к чему ее рука
В быту коснется ненароком.

Одергивает штору, Соня К./Юля.

Соня К./Юля
И даже строки письмеца,
Что он писал, о ней вздыхая,
Похитит из ее ларца
Его вдова. Вдова другая.

Непогрешимая вдова —
Святая пушкинская слава,
Одна на все его слова
Теперь имеющая право.

Лида/Настя
И перед этою вдовой
Ей, Натали, Наташе, Таше,
Нет оправдания живой,
Нет оправданья мертвой даже.

За то, что рок смертельный был,
Был рок родиться ей красивой…
А он такой ее любил,
Домашней, доброй, нешумливой.

Соня К./Юля
Поэзия и красота —
Естественней союза нету.
Но как ты ненавистна свету,
Гармония живая та!

Одно мерило всех мерил,
Что он ей верил. Верил свято
И перед смертью говорил:

Вместе
«Она ни в чем не виновата».

Юлия Друнина
НАТАЛЬЯ ПУШКИНА

Ярослава/Анжелика
И просто ли испить такую чашу —
Подругой гения вдруг стать в осьмнадцать лет?
Наталья Николаевна, Наташа,
И после смерти вам покоя нет.
Была прекрасна — виновата, значит,
Такое ясно каждому, как день.
И негодуют, сетуют, судачат,
И судят-рядят все, кому не лень.
А просто ли испить такую чашу?
И так ли весело и гладко шли
Дела у той, что сестры звали «Таша»,
А мы — великосветски! — «Натали»?

Миша/Максим В.
…Поэта носит по степям и хатам,
Он у Емельки Пугача «в плену».
Лишь спрашивает в письмах грубовато,
По-русски, по-расейски: «Ты брюхата?» —
Свою великосветскую жену.
И на дворе на постоялом где-то
Строчит ей снова: «Не зови, постой».
И тянутся прелестницы к поэту,
И сам он, как известно, не святой…

Соня К./Юля
Да, торопила — скоро роды снова.

Настя/Лида
Да, ревновала и звала домой.

Ярослава/Анжелика
Что этой девочке до Пугачева,
Когда порой хоть в петлю лезть самой?

Полина/Варя
Коль не любила бы — не ревновала.
В нее влюблялись? — в том дурного нет.
А если льстило быть «царицей бала»—
Вот криминал в осьмнадцать, двадцать лет!
Бледна, тонка, застенчива — мадонна,
Как будто бы сошедшая с креста…
А сплетни, анонимки — все законно:
Всегда их привлекала красота.

Ярослава/Анжелика
Но повторять наветы нам негоже.

Миша/Максим В.
Забыли мы, что, уходя с земли,
Поэт просил Наташу не тревожить —

Вместе
Оставим же в покое… Натали!

Сергей Довлатов
ЗАПОВЕДНИК
(3 часть)

Ярослав/Максим
День был солнечный, ветреный, нежаркий. Нас догоняла растянувшаяся вдоль берега группа. Ко мне подошел толстяк с блокнотом…

Паша: – Виноват, как звали сыновей Пушкина?

Ярослав/Максим: - Александр и Григорий.

Паша: - Старший был…

Ярослав/Максим: - Александр.

Паша: - А по отчеству?

Ярослав/Максим: - Александрович, естественно.

Паша: - А младший?

Ярослав/Максим: - Что – младший?

Паша: - Как отчество младшего?

Ярослав/Максим: - Группа попалась требовательная. Без конца задавали вопросы.

– Это, – говорю, – знаменитый портрет работы Кипренского… Заказан Дельвигом… Возвышенная трактовка… Черточки романтической приукрашенности… «Себя как в зеркале я вижу…» Куплен Пушкиным у вдовы барона…

Паша: - Когда? В каком году?

Ярослав/Максим: – Я думаю, в тридцатом.

Паша: - За сколько?

Ярослав/Максим: - Какая разница! Перешли в кабинет. Демонстрирую портрет Байрона, трость, этажерку… Перехожу к творчеству… Интенсивный период… Статьи… Проект журнала, «Годунов», «Цыганы», библиотека…

Паша: - Пистолеты настоящие?

Ярослав/Максим: – Подлинный дуэльный комплект системы Лепажа.

Паша: - Лепажа? А я думал – Пушкина.

Ярослав/Максим: – Пистолеты той эпохи. Системы знаменитого оружейника Лепажа. Пушкин знал и любил хорошее оружие. У него были такие же пистолеты…

Паша: – А калибр?

Ярослав/Максим: – Что – калибр?

Паша: – Меня интересует калибр.

Ярослав/Максим: – Калибр подходящий.

Паша: – Чудно!

Паша просят фото, делают Максим В./Миша, переход на «Дантеса»

Леонид Филатов
ДАНТЕС

Миша/Максим В.
Он был красив, как сто чертей,
Любил животных и детей,
Имел любовниц всех мастей
И был со всеми мил…
Да полно! Так ли уж права
Была жестокая молва,
Швырнув в ответ ему слова:
«Он Пушкина убил!..»

Он навсегда покинул свет,
И табаком засыпал след
И даже плащ сменил на плед,
Чтоб мир о нём забыл.
Но где б он ни был тут и там –
При нём стихал ребячий гам,
и дети спрашивали мам:
«Он Пушкина убил?»

Как говорится, все течёт,
любая память есть почёт,
и потому на кой нам чёрт
Гадать, каким он был?..
Да нам плевать, каким он был,
Какую музыку любил,
Какого сорта кофий пил…
Он Пушкина убил!

Даша/Кристина подходят к нему.

Дмитрий Кедрин
СВОДНЯ

Кристина/Даша
Подобно старой развратнице, вы сторожили жену мою во всех углах, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного, или так называемого сына, и, когда, больной дурной болезнью, он оставался дома, вы говорили, что он умирал от любви к ней, вы ей бормотали: "Возвратите мне сына".

Миша/Максим В.
Из письма Пушкина к Геккерену.

Даша/Кристина садится на сцене, Миша/Максим - в зал.

Артем
«Не правда ли, мадам, как весел Летний сад,
Как прихотлив узор сих кованых оград,
Опертых на лощеные граниты?
Феб, обойдя Петрополь знаменитый,
Последние лучи дарит его садам
И золотит Неву... Но вы грустны, мадам?»

К жемчужному ушку под шалью лебединой
Склоняются душистые седины.
Красавица, косящая слегка,
Плывет, облокотясь на руку старика,
И держит веер страусовых перьев.
(Садится на стул)

Ярослав/Максим Ю.
"Мадам, я вас молю иметь ко мне доверье!
Я говорю не как придворный льстец, -
Как нежный брат, как любящий отец.
Поверьте мне причину тайной грусти:
Вас нынче в Петергоф на праздник муж не пустит?

А в Петергофе двор, фонтаны, маскарад!
Клянусь, мне жалко вас. Клянусь, что Жорж бы рад
Вас на руках носить, Сикстинская мадонна!
Сие - не комплимент пустого селадона,
Но истина, прелестное дитя.
Жорж хочет видеть вас. Жорж любит не шутя.
(Садится на стул в центре)

Паша
Ваш муж не стоит вас ни видом, ни манерой,
Позвольте вас сравнить с Волканом и Венерой.
Он желчен и ревнив. Простите мой пример,
Но мужу вашему в плену его химер
Не всё ль одно, что царский двор, что выгон?
Он может в некий день зарезать вас, как цыган.

В салонах говорят, что он уж обнажал
Однажды свой кощунственный кинжал
На вас, дитя! Мой бог, какая низость!..
А как бы оценил святую вашу близость
Мой сын, мой бедный Жорж! Он болен от любви!
(Садится на стул слева)

Лида/Настя
Мадам, я трепещу. Я с холодом в крови,
Сударыня, гляжу на будущее ваше.
Зачем вам бог судил столь горестную чашу?
Вы рано замуж шли. Любовь в шестнадцать лет
Еще молчит. Не говорите "нет"!

Вам роскошь надобна, как паруса фрегату,
Вам надобно блистать. А вы... вы небогаты...
И мужа странный труд, вам скушный и печальный,
И ваши слезы в одинокой спальной,
И хладное молчание его.
Сознайтесь: что еще меж вами? Ничего!
(Садится на стул справа)

Кристина/Даша
К тому ж известно мне, меж нами говоря,
Недоброе внимание царя
К супругу вашему. Ему ль ходить по струнке?
Фрондер и атеист, - какой он камер-юнкер?
Он зрелый муж. Он скоро будет сед,
А камер-юнкерство дают в осьмнадцать лет,
Когда его дают всерьез, а не в насмешку.

Царь памятлив, мадам. Царь не забыл орешка,
Раскушенного им в восстанье декабря.
Смиреньем показным не провести царя!
Он помнит, чьи стихи в бумагах декабристов
Фатально находил почти что каждый пристав.
(Садится на стул Димы/Артема, актер встает)

Соня С./Вероника
Грядущее неясно нам. Как знать:
Тот пагубный нарыв не зреет ли опять?
Ваш муж умен, и злоба в нем клубится,
Не вдохновит ли он цареубийцу,
Не спрячет ли он сам, кинжала под полу?

В тот день, мадам, на Кронверкском валу
Он может быть шестым иль в рудники Сибири
Пойдет греметь к ноге прикованною гирей.
Не тронется семьей ваш пасмурный чудак!
А вас тогда что ждет? Чердак, мадам, чердак!
(Садится на стул Даши/Кристины)

Полина/Варя
А между тем... когда б вы пожелали, -
Вы были б счастливы, Вы б лавры пожинали
Мой сын богат. В конце концов, мадам,
Мой бедный Жорж не, неприятен вам.
Когда б склонились вы его любить нежнее
Вы разорвали б цепи Гименея,
Соединившись с ним для страстных нег.

Мне было бы легко устроить ваш побег.
Вы б вырвались из мрачного капкана
В край фресок Тьеполо, в край лоджий Ватикана,
К утесам меловым, где важный Альбион
Жемчужным облаком тумана окружен.
(Садится на стул Паши)

Паша
Вы б мимолетный взор рассеянно бросали
Кладбищам Генуи и цветникам Версаля,
Блаженствуя в полуденной стране...
Мадам, мадам, верните сына мне!
Вы думаете - муж. Сударыня, поэты -
Лишь дайте им перо да свежий лист газеты -
В тот самый миг забудут о родне,

Искусство их дарит забвением вполне.
А будет он страдать, - обогатится лира:
Она ржавеет в душном счастье мира,
Ей нужны бури - и на лире той
Звук самый горестный есть самый золотой!
Но вот идет ваш муж. В лице его - досада..."

Ярослав/Максим Ю.
"Мой друг, я битый час ищу тебя по саду.
Барон, вы в грот ее напрасно завели.
Домой пора - поедем, Натали!"

ВСЕ
Поедем, Натали!

Ярослава/Анжелика
Красавица ушла, покинув дипломата.
Он вынул кружевной платочек аккуратный,
Поставил трость меж подагричных ног,
В ладошку табаку насыпал сколько мог,
Раскрыв табачницу с эмалькой Ганимеда,
И сладко чхнул...

ВСЕ (встают)
"Ну, кажется, победа!"

Все уходят на свои места, Полина/Варя на стуле. Арина выходит.

Леонид Филатов
ПУШКИН

Арина

Тает жёлтый воск свечи,
Стынет крепкий чай в стакане,
Где-то там, в седой ночи,
Едут пьяные цыгане.

Полно, слышишь этот смех?
Полно, что ты, в самом деле?!
Самый белый в мире снег
Выпал в день твоей дуэли.

Миша/Максим В.
Знаешь, где-то там вдали,
В светлом серпантинном зале
Молча встала Натали
(Варя/Полина встает, медленно идет в центр)
С удивлёнными глазами.

В этой пляшущей толпе,
В центре праздничного зала,
Будто свечка по тебе,
Эта женщина стояла.

Арина
Встала и белым-бела
Разом руки уронила,
Значит, всё-таки была,
Значит, всё-таки любила!

Полина/Варя
Друг мой, вот вам старый плед!
Друг мой, вот вам чаша с пуншем!
Пушкин, Вам за тридцать лет,
Вы совсем мальчишка, Пушкин!

Тает жёлтый воск свечи…

Миша/Максим В.
Стынет крепкий чай в стакане,

Арина
Где-то там, в седой ночи,
Едут пьяные цыгане...

Точка. Пауза, резко в зал уходят Варя/Полина, Максим В./Миша. Арина садится на край сцены.

Белла Ахмадулина
ДУЭЛЬ

Кристина/Даша
И снова, как огни мартенов,
Огни грозы над головой...
Так кто же победил: Мартынов
Иль Лермонтов в дуэли той?
Дантес иль Пушкин? Кто там первый?
Кто выиграл и встал с земли?
Кого дорогой этой белой
На чёрных санках повезли?

Ярослав/Максим Ю.
Но как же так! По всем приметам
Другой там выиграл, другой,
Не тот, кто на снегу примятом
Лежал курчавой головой!
Что делать, если в схватке дикой
Всегда дурак был на виду,
Меж тем как человек великий,
Как мальчик, попадал в беду...
Чем я утешу пораженных
Ничтожным превосходством зла,
Осмеянных и отчуждённых
Поэтов, погибавших зря?

Арина
Я так скажу: на самом деле
Давным-давно, который год,
Забыли мы и проглядели
Что всё идёт наоборот:
Мартынов пал под той горою,
Он был наказан тяжело,
А воронье ночной порою
Его терзало и несло.
А Лермонтов зато сначала
Всё начинал и гнал коня,
И женщина ему кричала:
"Люби меня! Люби меня!"

Кристина/Даша
Дантес лежал среди сугроба,
Подняться не умел с земли,
А мимо медленно, сурово,
Не оглянувшись, люди шли.
Он умер или жив остался —
Никто того не различал,

Ярослав/Максим Ю.
А Пушкин пил вино, смеялся,
Друзей встречал, озорничал.
Стихи писал, не знал печали,
Дела его прекрасно шли,
И поводила всё плечами
И улыбалась Натали.

Арина
Для их спасения навечно
Порядок этот утвержден.
И торжествующий невежда
Приговорён и осужден.

Евгений Евтушенко
БАЛЛАДА О ШЕФЕ ЖАНДАРМОВ

Артем
Я представляю страх и обалденье,
когда попало в Третье отделенье
«На смерть Поэта» ...

Встает между актерами, предлагает уйти. Актеры садятся. Артем на сцену

Представляю я,
как начали все эти гады бегать,
на вицмундиры осыпая перхоть,
в носы табак спасительный суя.

Выставляет стулья в 1 ряд

И шеф жандармов — главный идеолог,
(1 стул)
ругая подчиненных идиотов,
(2 стул)
надел очки...
Дойдя до строк: «Но есть,
(3 стул)
есть божий суд, наперсники разврата...» —
(4 стул)
он, вздрогнув, огляделся воровато
и побоялся еще раз прочесть.
(5 стул)
Лег на стулья.
Уже давно докладец был состряпан,
и на Кавказ М. Лермонтов запрятан,
но Бенкендорф с тех пор утратил сон.
Во время всей бодяги царедворской —
приемов, заседаний, церемоний:
«Есть божий суд...» — в смятенье слышал он.

Актеры в зале встают.

Паша
«Есть божий суд...» — метель ревела в окна.

Соня К./Юля
«Есть божий суд...» — весной стонала Волга
в раздольях исстрадавшихся степных.

Лида/ Настя
«Есть божий суд...» — кандальники бренчали.

Соня С./Вероника
«Есть божий суд...» — безмолвствуя, кричали
глаза скидавших шапки крепостных.

Встает на стулья.
Артем
И шеф, трясясь от страха водянисто,
украдкой превратился в атеиста.
Шеф посещал молебны, как всегда,
с приятцей размышляя в кабинете,
что все же бога нет на этом свете,
а значит, нет и божьего суда!

Соня С./Вероника
Идет в центр к сцене
Но вечно надо всеми подлецами —
жандармами, придворными льстецами, —
как будто их грядущая судьба,
звучит с неумолимостью набата:

Все стоящие актеры:
«Есть божий суд, наперсники разврата...
Есть божий суд... Есть грозный судия...»

Артем
(спускается на край сцены)
И если даже нет на свете бога,
не потирайте руки слишком бодро:
вас вицмундиры ваши не спасут, —
придет за все когда-нибудь расплата.
Есть божий суд, наперсники разврата,

Артем, Вероника/Соня С.
и суд поэта — это божий суд!

Лариса Рубальская
В МИХАЙЛОВСКОМ

Полина/Варя
Когда от шума городского
Совсем покоя нет душе,
Полночи поездом до Пскова,
И вы в Михайловском уже.

Там мудрый дуб уединённый
Шумит листвою столько лет.
Там, вдохновленный и влюблённый,
Творил божественный поэт.

Соня К./Юля
В аллее Керн закружит ветер
Балет оранжевой листвы,
И в девятнадцатом столетье
Уже с поэтом рядом вы.

Но не спугните, бога ради,
Летучей музы лёгкий след!
Вот на полях его тетради
Головки чьей-то силуэт.

Слова выводит быстрый почерк,
За мыслями спешит рука,
И волшебство бесценных строчек
Жить остаётся на века.

Соня С./Вероника
А где-то слёзы льёт в подушку
Та, с кем вчера он нежен был,
И шепчет, плача: – Саша! Пушкин!
А он её уже забыл.

Уже другой кудрявый гений
Спешит дарить сердечный пыл,
Их след в порывах вдохновенья —
И лёгкий вздох: – Я вас любил…

Ярослава/Анжелика
Любил, спешил, шумел, смеялся,
Сверхчеловек и сверхпоэт,
И здесь, в Михайловском, остался
Прелестный отзвук прежних лет.

При чём же бешеные скорости,
При чём интриги, деньги, власть?
Звучат стихи над спящей Соротью
И не дают душе пропасть.

Полина/Варя
Я помню чудное мгновенье!

Соня К./Юля
Передо мной явились вы!

Соня С./Вероника
Но… надо в поезд, к сожаленью, —

Ярослава/Анжелика
Всего полночи до Москвы.

Булат Окуджава
НА ФОНЕ ПУШКИНА

Все актеры

На фоне Пушкина снимается семейство.
Как обаятельны (для тех, кто понимает)
все наши глупости и мелкие злодейства
на фоне Пушкина! И птичка вылетает.

Мы будем счастливы (благодаренье снимку!).
Пусть жизнь короткая проносится и тает.
На веки вечные мы все теперь в обнимку
на фоне Пушкина! И птичка вылетает.